Но, по-видимому, никто не успел ничего показать. Снаружи послышались крики, звон оружия, Эсфи нырнула под одеяло, прижала ладони к ушам и только сейчас сообразила, что струсила. Вспыхнув, она откинула одеяло и стала на ощупь искать своё платье и накидку. Не найдя их, Эсфи вылезла из постели в чём была — в ночной рубахе до пят — и, путаясь в ней, хотела вызвать своё волшебство, как хлопнула дверь, и появилась Тарджинья.

— Эй! — заорала она так сердито, что Эсфи попятилась, споткнулась о тюфяк и чуть не упала. — Обратно ложись! Быстро! Стоило Анет выйти, и ты…

— Я никуда не лягу, — возмутилась Эсфи. — Я желаю знать, что происходит!

Тарджинья уже была рядом, и она обхватила Эсфи за плечи — видимо, решила теперь действовать лаской:

— Ну, ложись, ложись, моя хорошая! Ты же опять заболеешь. Релес так ухаживал за тобой, лечил, тревожился, как бы тебе хуже не стало…

Эсфи упрямо повторила:

— Я желаю знать, что там, на улице! Я нужна? Мне начать колдовать?

— Нет, — Тарджинья терпеливо вздохнула — наверное, ей очень хотелось уложить Эсфи в постель силой. — Это сборщики дани схватились с людьми Гиадо, как это у вас говорится, не на жизнь, а на смерть. Я не знаю, что случилось, но много ли бей-ялинцу надо, чтобы схватиться за саблю, да и гафарсийцы не лучше! А я-то хотела вытащить пропуск и показать, чтобы эти сборщики к нам не совались… Демоны с ними! Пусть хоть получат по заслугам.

Пока Тарджинья говорила, Эсфи легла обратно на тюфяк и укрылась одеялом, натянув его на голову.

— Ты скоро выздоровеешь, — пообещала ей Тарджинья. — Спи.

Позже выяснилось, что в схватке люди Гиадо одолели и погнали сборщиков дани из Вери. Крестьяне заволновались, что те вернутся и выместят гнев на них, но Гиадо через Тарджинью заверил, что бей-ялинцы не успеют. У них будет другая забота — как бы побыстрее умчаться из Афирилэнд, когда народ поднимется и возьмёт в руки оружие. А это, мол, произойдёт очень скоро!

Тут крестьяне набросились на него с расспросами, и Гиадо только угрозами смог от них отделаться.

— Вот так и случается, когда нечаянно что-нибудь сболтнёшь, — заметила Мэриэн, зайдя к Эсфи. Сначала та хотела демонстративно повернуться носом к стене, но решила, что это по-детски. В конце концов, она теперь королева. Поэтому Эсфи милостиво улыбнулась Мэриэн, показывая, что простила её.

— Ты знаешь, — Мэриэн присела неподалёку, у очага, — мне было так же больно, как тебе. Я ведь его… как ты сказала…

— Полюбила? — Эсфи приподнялась на своём тюфяке.

— Могла бы по-настоящему полюбить, — поправила Мэриэн. Непривычная для неё открытость — может, потому, что Эсфи заболела. — Такого Амареля, каким он мог бы стать без этой своей Кальфандры. Ты понимаешь?

Эсфи чистосердечно призналась:

— Не очень. Я подумала, ты и так влюбилась… и Амарелю ты нравилась…

— Я не знала, как всё это правильно назвать, — с лёгкой досадой ответила Мэриэн. — Вроде и тянуло к нему, и отталкивало. Ладно… это в прошлом, — она завозилась с чем-то, а затем поднесла ложку к губам Эсфи:

— Пей. Зелья немного осталось.

Эсфи послушно открыла рот и проглотила зелье, к противному вкусу которого уже привыкла.

— А я хотела бы стать другой Эсфи, — заявила она. — Смелой, решительной… как ты.

— Не такая уж я и смелая. Просто не думаю, что будет, и лезу напролом, — шутливо сказала Мэриэн, и обе рассмеялись.

Раненых в схватке воинов подлечил Релес, Эсфи выздоровела, и под видом игры в снежки Тарджинья посмотрела, не вздумал ли дар Эсфи опять куда-нибудь исчезнуть. Но всё было в порядке, а значит — пора идти дальше.

Туда, где повстанцы засели в лесах и таких же деревушках, как Вери, и готовились выступать против бей-ялинцев.

Часть 4. Главы V - VI

V

Мэриэн была в плохом настроении. И его не улучшило то, что сегодня Эсфи поехала на одной лошади не с ней, а с Тарджиньей. Нет, Мэриэн не ревновала свою подругу, это было бы глупо. Тарджинья стала хорошей наставницей для Эсфи и научила её владеть своей силой. То есть, заняла то место подле Эсфи, которое Мэриэн при всём желании не смогла бы занять. Но уж оберегать-то Эсфи должна была она, и никто другой!

С утра светило солнце, и снег немного подтаял. Пока отряд ехал по дороге — для дэйя тоже, разумеется, раздобыли лошадей, — Мэриэн гадала, оправдаются ли её дурные предчувствия. Что-то не давало покоя, словно камешек, угодивший в сапог. Ей показалось, что они едут слишком медленно, и Мэриэн сжала коленями бока лошади, вынуждая ту перейти на рысь. Обогнав Гиадо и его людей, услышав сзади: «Ваша Светлость, вы куда?» и не отвечая, Мэриэн повернула по дороге влево и… увидела вдали пожар. Мэриэн стиснула в руке поводья, лошадь перешла обратно на шаг, а затем остановилась.

— Что там? — крикнул Гиадо и тут же замолчал.

Горел лес. Огонь, судя по всему, переползал на соседнюю деревушку. Мэриэн зачарованно смотрела на это зрелище и опомнилась, только услышав голос Тарджиньи — резкий, звенящий:

— Я потушу! Я…

И Тарджинья хлестнула свою лошадь так, что та помчалась, едва не сбросив обеих всадниц. Эсфи взвизгнула от неожиданности.

— Эсферета! — Мэриэн поскакала за ними, не оглядываясь.

— Маргазарра! — заорал Гиадо — неизвестное слово прозвучало, как ругательство. — Наверх! Посмотрите наверх! Ваша Светлость, верните их! — надрывался он по-гафарсийски, и среди дыма, поднимавшегося в ясное небо, Мэриэн увидела… дракона. Самого настоящего дракона, расправившего крылья. Не хватало только раскатов грома и блеска молний.

Да что тут творилось?!

— Эсфи! Тарджинья!

Мэриэн скакала за ними, как сумасшедшая. Где-то между лесом и деревней лошадь подвернула ногу и упала, сбросив Мэриэн в сугроб. Мэриэн выбралась оттуда и, вся в снегу, побежала по дороге, путаясь в накидке.

— Эсфи! — Мэриэн была вне себя от злости и страха. Дракон, восставший из древних легенд, наверняка охотно полакомится настоящей принцессой! И Тарджинья… на ней же висело проклятье того волшебника из-за амулета! Кашляя и задыхаясь от дыма, Мэриэн выбежала вперёд и поняла, что стоит посреди деревни.

Тарджинья поливала горящие дома струями воды. Эсфи успокаивала перепуганных людей, которые сбились в кучку, взывая к богам, чтобы те защитили и спасли.

Мэриэн бледно усмехнулась и снова закашлялась. Того гляди, опять кто-нибудь посчитает Тарджинью богиней. А то и Эсфи — когда она покажет свой дар.

— Мэриэн! — позвала её Эсфи — бледная, с распустившимися косами, перепачканная. Хорошо, что целая и невредимая. — Это ты?

— Кто же ещё… — начала Мэриэн, но Эсфи перебила её:

— Они все твердят, что это дракон! Настоящий! Но они же вымерли давным-давно, мне нянька рассказывала!

Хмурясь, Мэриэн махнула рукой и побежала мимо.

— Ты куда? — донёсся ей вслед растерянный крик. — Он может вернуться!

В поле, куда же ещё. Оттуда Мэриэн могла видеть, как пылает лес — и неужели одна Тарджинья сумеет его потушить? Мэриэн в бессилии стиснула кулаки. Дракон. Нужно было добраться до дракона. Если избавиться от него, исчезнет причина и…

Мысль оборвалась, как тонкая ниточка: над полем появился тёмный силуэт. Крылья дракона рассекли небо, и сердце Мэриэн заколотилось. Три удара сердца на каждый взмах крыльев — дракон летел к ней. К одиноко стоявшей посреди поля фигуре с мечом в руке — Мэриэн сама не заметила, когда успела его вытащить.

— Мэриэн! — раздался сзади тоненький вопль.

— Уходи! Эсфи, уходи! — крикнула Мэриэн не своим голосом. Ох, как у неё стучало в груди, как дрожали руки… Но она стояла. И не сдвинется с места, пусть хоть сто драконов сядет на поле.

Мэриэн всмотрелась пристальнее: там был не только дракон. Едва он приземлился, с его спины спрыгнул всадник. И пошёл к ней.

— Мэриэн! — Эсфи подлетела к ней и обняла, в её голубых глазах плескался испуг. — Ты же… он убьёт тебя!

— Он? — Мэриэн ещё раз глянула на приближающегося человека в чёрном и мрачно хмыкнула. — Нет. Пока не убьёт.